В окно струились теплые солнечные лучи. Ричард надеялся, что Денна скоро вернется. Солнце село. Прошло время ужина. Денна все не возвращалась. Ричард начал беспокоиться. Его мучило недоброе предчувствие. Зазвенел колокол, призывающий к вечернему посвящению. Ричард не мог пойти на площадку – цепь была прикреплена к кровати. Он подумал было опуститься на колени прямо на месте, но сообразил, что не может сделать и это. Ему приказано стоять. Какое-то время он размышлял, не пробубнить ли слова посвящения стоя, но потом решил, что это глупо: здесь его все равно никто не услышит.

За окном давно стемнело. Хорошо еще, что в покоях Денны был зажжен светильник, иначе Ричард оказался бы в полной темноте. Двойной удар колокола возвестил о том, что вечернее посвящение закончено. Денны все не было. Наступило и прошло время занятий. Денна не появлялась. Ричард был вне себя от беспокойства.

Наконец он услышал, как отворилась дверь. Денна вошла, опустив плечи, понурив голову. Коса растрепалась, пряди волос налипли на лицо. Она пинком захлопнула за собой дверь. Ричард увидел, что она бледна как смерть. В глазах у нее стояли слезы. Денна избегала его взгляда.

– Ричард, – сказала она слабым голосом, – ты не мог бы наполнить ванну? Мне необходимо помыться. Кажется, я очень грязная.

– Конечно, госпожа Денна.

Он вытащил ванну на середину комнаты и со всех ног бросился к источнику. Никогда еще он так быстро не бегал за водой. Денна стояла и смотрела, как он носит ведро за ведром. Покончив с этим, он, тяжело дыша, остановился перед ней.

Она трясущимися пальцами начала расстегивать рубаху.

– Ты не поможешь? Кажется, я сама не справлюсь.

Денну бил озноб. Расстегнув пуговицы, Ричард вздрогнул:

рубаха пропиталась кровью и присохла к спине, отдирать ее приходилось вместе с кусками кожи. На Денне места живого не осталось. У него отчаянно забилось сердце. Ее боль отзывалась в нем и терзала его. К глазам подступили слезы. В душе пробудилась сила, но Ричард даже не заметил этого.

– Госпожа Денна, кто это сделал? – спросил он.

– Магистр Рал. И я это заслужила.

Он взял ее за руки и помог опуститься в ванну. Когда на раны попала вода, Денна тихо застонала и в изнеможении опустила голову.

– Госпожа Денна, за что он тебя так?

Ричард дотронулся до ее спины намыленной тряпицей. Боль исказила ее лицо.

– Констанция сказала ему, что я к тебе чересчур снисходительна. Я заслужила наказание. Я пренебрегла своими обязанностями. Я морд-сит и должна делать все, что в моих силах. Я заслужила это.

– Ты не заслужила этого, госпожа Денна. Это меня надо было наказать. Меня, а не тебя.

Ричард нежно отер пот с ее лица. Денна судорожно вцепилась в край ванны. Все время, пока он мыл ее, стараясь причинять как можно меньше боли, Денна отрешенно смотрела прямо перед собой. По щекам ее скатились несколько слезинок.

– Завтра магистр Рал примет тебя. – Ричард на мгновение замер. – Прости, Ричард. Ты должен ответить на его вопросы.

Ричард бросил на нее быстрый взгляд, но Денна не смотрела на него.

– Да, госпожа Денна. – Ричард ополоснул ее чистой водой. – Я оботру тебя. – Он сделал это со всей нежностью, на какую был способен. – Ты не хочешь сесть, госпожа Денна?

Денна ответила смущенной улыбкой:

– Боюсь, сейчас для меня это не самое лучшее. – Она с трудом повернула голову. – Туда. Я лягу на кровать. – Денна встала, опираясь на его руку. – Я не могу унять дрожь. Почему я не могу унять дрожь?

– Это от боли, госпожа Денна.

– Это не самое страшное из того, что мне довелось пережить. Бывало и похуже. А это ерунда! Только чтобы напомнить мне, кто я такая. И все же я не могу унять дрожь.

Она без сил упала на подушки и посмотрела на Ричарда. Беспокойство пробудило что-то в его сознании.

– Госпожа Денна, мой дорожный мешок еще здесь?

– В маленькой комнате, а что?

– Лежи спокойно, госпожа Денна. Я смогу тебе помочь, если только вспомню, как это делается.

Ричард достал дорожный мешок, положил его на стол и принялся копаться в своих вещах. Денна, подперев рукой щеку, молча смотрела на него. Наконец Ричард нашел то, что искал, и выложил на стол. Он достал миску, отстегнул от пояса нож и тоже положил на стол. Затем взял баночку крема Денны. Теперь у него было все, что нужно.

– Госпожа Денна, могу я воспользоваться этим?

– Зачем?

– Пожалуйста.

– Давай.

Ричард положил в миску пригоршню ом-травы и разных других трав, названия которых он уже позабыл. Рукоятью ножа он истолок все в порошок, добавил туда крем. Он аккуратно размешал целебную мазь и, взяв миску, сел на кровать подле Денны.

– Лежи спокойно, – приказал он.

– Обращение, Ричард, обращение. Неужели ты никогда не научишься?

– Прости, госпожа Денна, – улыбнулся он. – Ты сможешь наказать меня позднее, а сейчас лежи спокойно. Когда я закончу, тебе станет лучше, и ты сможешь всю ночь заниматься моим обучением. Честное слово.

Ричард склонился к ней и начал осторожно смазывать раны. Денна застонала и зажмурилась. К тому времени, как Ричард добрался до ее лодыжек, она почти уснула. Пока мазь впитывалась, Ричард гладил ее волосы.

– Ну как, госпожа Денна, лучше? – прошептал он.

Денна повернулась, широко открыв глаза.

– Боль исчезла! Как ты это сделал? Как ты снял боль?

Ричард удовлетворенно улыбнулся:

– Меня научил этому один старый друг. Его зовут… – Ричард наморщил лоб. – Я не помню, как его зовут. Но это мой старый друг, и он научил меня. Какое облегчение! Мне было так больно смотреть на твои страдания, госпожа Денна!

Она нежно коснулась его лица:

– Ричард Сайфер, ты исключительная личность. У меня никогда не было такого супруга. Забери меня духи, я никогда не встречала такого человека. Того, кто сотворил со мной то же, что я делала с тобой, я убила. А ты вместо этого мне помог.

– Мы можем быть только такими, каковы мы на самом деле, госпожа Денна. Ни больше, ни меньше. – Он посмотрел на свои руки. – Что он с тобой сделал! Не по душе мне все это.

– Ты не понимаешь, что такое морд-сит, любимый. В морд-сит избирают совсем маленьких девочек. Те, кто призваны стать морд-сит, – самые мягкие, самые добрые, каких только можно найти. Говорят, что глубочайшая жестокость идет от глубочайшей нежности. Они ежегодно прочесывают вдоль и поперек всю Д’Хару и выбирают всего лишь полдюжины. Морд-сит ломают три раза.

Его глаза невольно расширились.

– Три раза? – прошептал он.

Денна кивнула.

– Первый раз так, как я сломала тебя. Это чтобы сломить дух. Второй раз – чтобы лишить сострадания. На глазах у будущей морд-сит наставник мучает ее мать до тех пор, пока та не умрет. На третий раз ломают последний барьер: страх сделать другому больно. Нас обучают причинять людям боль и наслаждаться этим. Девочку заставляют сломать собственного отца, превратить его в послушную марионетку, а потом замучить до смерти.

У Ричарда по щекам текли слезы.

– И тебя заставили пройти через это?

– То, что я творила с тобой, не идет ни в какое сравнение с тем, что делали со мной, когда ломали во второй раз и в третий. Чем мягче и добрее девочка, тем лучше из нее выйдет морд-сит. Но ее труднее сломать и во второй, и в третий раз. Магистр Рал считает меня особенной, потому что им было нелегко сломать меня во второй раз. Мама долго мучилась, она не хотела умирать, не хотела лишать меня последней надежды. Но от этого было только хуже. И мне, и ей. Третья ломка им не удалась. Меня уже хотели убить, но вмешался сам магистр Рал. Он сказал, что, если меня все же удастся сломить, я стану чем-то особенным. Он сам взялся за меня. Это он сломал меня в третий раз. В тот день, когда я убила отца, он взял меня к себе в постель. В награду. Эта награда оставила меня бесплодной.

Комок в горле мешал Ричарду говорить. Он дрожащей рукой откинул с ее лица прядь волос.

– Я не хочу, чтобы тебе причиняли боль, госпожа Денна. Никто и никогда.