Посреди обширной залы зеленела небольшая круглая лужайка. Травяной ковер прерывался клином белого камня, на котором покоилась гранитная плита, совершенно гладкая, если не считать небольших продольных желобков, ведущих к крохотному источнику в одном из углов плиты. Ее поддерживали два низких рифленых пьедестала. Позади стоял блестящий каменный обелиск, а рядом было сделано углубление для костра. Обелиск служил опорой старинной металлической чаше, покрытой барельефами фантастических зверей, как бы поддерживавших круглое дно. На железной крышке, тоже сделанной в форме полусферы, стоял на задних лапах лишь один зверь – шинга, создание подземного мира. Он служил ручкой. Посреди лужайки, окруженный кольцом факелов, белел круг магического песка. Вся поверхность песка была испещрена сложными геометрическими фигурами.

В центре виднелась голова мальчика, по самую шею зарытого в песок.

Даркен Рал, сложив руки за спиной, медленно направился к ребенку. Деммин остановился поодаль, не решаясь следовать за магистром. У кромки песка Рал остановился, опустил взгляд на мальчика и улыбнулся.

– Как тебя зовут, сын мой?

Мальчик поднял глаза. Его нижняя губа задрожала. Ребенок в испуге посмотрел на Деммина Насса. Рал повернулся к помощнику:

– Оставь нас, пожалуйста. И возьми с собой охрану. Я не желаю, чтобы нам мешали.

Деммин склонил голову и удалился. Телохранители последовали за ним. Даркен Рал повернулся и устремил взгляд на мальчика. Затем опустился на траву, расправил одежду и опять улыбнулся.

– Так лучше?

Мальчик кивнул. Его нижняя губа все еще дрожала.

– Ты испугался того, высокого, с черной полосой? – Ребенок снова кивнул. – Он тебя обидел? Он дотрагивался до тебя там, где не следует?

Мальчик отрицательно покачал головой. В его неподвижном взгляде была смесь возмущения и испуга. С белого песка ему на шею вполз муравей.

– Как тебя зовут? – снова спросил Рал. Мальчик не ответил. Магистр пристально вглядывался в карие глаза. – Ты знаешь, кто я?

– Даркен Рал, – нерешительно сказал мальчик.

Рал снисходительно улыбнулся.

– Отец Рал, – поправил он.

Мальчик пристально смотрел на него.

– Я хочу домой.

Муравей пополз по подбородку.

– Конечно, хочешь. – В голосе Рала звучали забота и сочувствие. – Поверь, я не причиню тебе зла. Ты здесь только для того, чтобы помочь мне в одном важном обряде. Ты – почетный гость, призванный представлять чистоту и силу. Я избрал тебя потому, что много о тебе наслышан. Говорят, ты очень добрый и красивый мальчик. Я не слышал о тебе ничего плохого. Мне сказали, что ты сильный и очень талантливый. Это правда?

Ребенок смутился и отвел глаза.

– Ну, я думаю, да. – Он снова посмотрел на Рала: – Но я скучаю по маме и хочу домой.

Муравей уже полз по щеке.

Даркен Рал задумчиво поглядел на мальчика и кивнул:

– Понимаю. Я тоже скучаю по маме. Она была такая славная, я так любил ее. Она заботилась обо мне. Когда я помогал ей по дому, она готовила мне особенный ужин. Все, что мне хотелось.

Глаза мальчика расширились.

– И моя мама так делает.

– Да, это были дивные времена. Я тогда жил с мамой и папой. Мы очень любили друг друга, и нам всегда было весело. А мама так заразительно смеялась! Когда отец рассказывал нам какую-нибудь забавную историю, она подшучивала над ним, и мы все хохотали до слез.

У мальчика засияли глаза. Он слегка улыбнулся.

– А почему ты по ней скучаешь? Она что, уехала?

– Нет. – Рал вздохнул. – Мои родители умерли от старости. Они прожили долгую жизнь, но я все еще скучаю без них и прекрасно понимаю, как ты скучаешь без своих.

Мальчик слабо кивнул. Губа больше не дрожала. Муравей уже забрался на переносицу. Ребенок сморщился, пытаясь его стряхнуть.

– Попробуй просто получать удовольствие от того, что есть сейчас. Ты и оглянуться не успеешь, как вернешься домой.

Мальчик снова кивнул.

– Меня зовут Карл.

Рал улыбнулся:

– Очень приятно, Карл. – Он наклонился и осторожно стряхнул муравья.

– Спасибо, – с облегчением вздохнул Карл.

– Для того я и здесь, Карл. Чтобы быть твоим другом и помогать тебе чем смогу.

– Если ты мой друг, откопай меня и отпусти домой. – В глазах Карла блеснули слезы.

– Потерпи, сын мой. Осталось недолго. Я хотел бы сделать это прямо сейчас, но народ Д’Хары надеется на меня и ждет от меня защиты. Я должен оградить д’харианцев от злых людей, которые собираются убить их. Я должен сделать все, чтобы спасти их. И ты должен мне в этом помочь. Ты примешь участие в одном очень важном обряде, который спасет маму и папу от смерти. Ты ведь хочешь спасти маму? Да, сын мой?

Факелы мерцали и потрескивали. Карл думал.

– Вообще-то да. Но я хочу домой. – Губы Карла скривились.

Даркен Рал успокаивающе провел рукой по волосам мальчика, потом взъерошил и снова пригладил их.

– Я все понимаю. Но постарайся быть смелым. Я никому не дам тебя в обиду, обещаю. Я сам буду охранять тебя. – Он одарил Карла теплой улыбкой. – Ты не голоден? Может, ты хочешь есть?

Карл отрицательно покачал головой.

– Ну что ж, уже поздно. Тебе пора спать. Я пошел. – Он поднялся и расправил одежду, стряхивая налипшие травинки.

– Отец Рал…

Рал остановился и посмотрел на мальчика.

– Да, Карл?

По щеке Карла скатилась слеза.

– Мне страшно одному. Ты бы не мог остаться?

Магистр с нежностью посмотрел на мальчика.

– Конечно, сын мой. – Рал опять опустился на траву. – Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь. Даже всю ночь, если попросишь.

Глава 20

Ричард и Кэлен осторожно ступали по каменистому склону, перебираясь через стволы, разводя ветви. Повсюду сиял зеленый свет. Переливчатые пласты – стены границы – давили с обеих сторон. Остальное тонуло во тьме. Ричард и Кэлен нащупывали проход.

Оба одновременно пришли к одному решению. Сзади неумолимо надвигались тени и хваталы. Нельзя было ни повернуть, ни стоять на месте. Оставалось одно – идти вперед. И они шагнули в Теснину.

Ричард убрал бесполезный теперь ночной камень: тропы уже не существовало, а свет камня только мешал различать, где зеленое сияние переходит в зеленую стену. Ричард не стал класть камень в кожаный мешочек, просто опустил в карман, чтобы сразу же достать при необходимости.

– Нам укажут путь стены границы, – сказал он, и эхо ответило из темноты. – Иди медленно. Если одна из стен потемнеет, не делай следующего шага, отойди чуть в сторону. Так мы сможем остаться между стенами и миновать проход.

Кэлен не колебалась: хваталы и тени – верная смерть. Она взяла Ричарда за руку и пошла вперед, в зеленое сияние. Плечом к плечу они вступили в невидимый проход. У Ричарда отчаянно забилось сердце. Он старался не думать о том, что они делают – вслепую идут между стенами границы.

Он знал, на что похожа граница, успел разглядеть ее, когда был с Чейзом, и потом, когда темная тварь хотела утащить Кэлен. Он знал, что, если вступить в темную стену, возврата не будет, но если выходить из зеленого сияния, еще остается шанс.

Кэлен остановилась. Она подтолкнула его вправо, значит, приблизилась к стене. Теперь стена появилась справа от него. Они выровнялись и пошли вперед, обнаружив, что, если продвигаться медленно и осторожно, можно пройти меж двух стен, держась за тонкую ниточку жизни, окруженную владениями смерти. Весь опыт проводника оказался теперь бесполезен. В конце концов Ричард оставил попытки разобраться, где проходила тропа. Он доверился давлению стен, которое ощущалось с обеих сторон, и позволил этой невидимой силе быть своим проводником. Они продвигались очень медленно, не видя ни остатков тропы, ни каменистого склона. Ничего, кроме тесного мира ослепительно зеленого сияния, подобно пузырьку жизни беспомощно плывущему в бескрайнем море смерти и тьмы.

Грязь проникла Ричарду в башмаки, страх проник ему в сердце. Они даже не могли обойти преграды, попадавшиеся на пути, – каждый следующий шаг диктовали стены границы. Иногда приходилось перебираться через поваленные деревья, иногда – через валуны, иногда – хватаясь за выступающие корни, через промоины. Ричард и Кэлен молча помогали друг другу, подбадривая один другого только пожатием руки. Стоило сделать шаг или два в сторону, как в зеленом сиянии возникала темная стена. Когда тропа поворачивала, темная стена появлялась снова. Они беспорядочно метались от стены к стене, выясняя, куда свернула тропинка. Всякий раз, когда перед ними вставала стена, оба старались как можно быстрее отойти от опасности, и всякий раз холодные мурашки пробегали у Ричарда по спине.