Над головой зазвонил колокол, созывая обитателей Дворца к вечернему посвящению. Что ж, он готов исполнить ритуал. По крайней мере будет время подумать. Ричард решительно направился к ближайшей площадке для посвящения. Это была одна из тех площадок, что нравились ему больше всего: малолюдная, спокойная, с небольшим бассейном. Ричард подошел к самой кромке воды, преклонил колени, опустил голову и принялся монотонно повторять ставшие привычными фразы: «Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей – наша сила. В милосердии твоем – наше спасение. В мудрости твоей – наше смирение. Вся наша жизнь – служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе».Сознание очистилось. Ричард избавился от всех страхов, тревог и волнений и позволил мыслям течь свободно, ни на чем не останавливаясь. Посвящение завершилось. Ричарду показалось, что весь ритуал занял несколько секунд. Он встал с колен, посвежевший и обновленный, и пошел дальше.

Залы, лестницы и коридоры, через которые он шел, покоряли изысканностью. Ричард не переставал восхищаться ими. Он не в силах был понять, как Даркен Рал, человек низкий и подлый, смог окружить себя подобной красотой.

Все в мире имеет оборотную сторону. Две стороны магии.

Ричард перебрал в памяти все случаи, когда в нем пробуждалась та странная, самому ему неведомая сила. Впервые это произошло, когда он пожалел принцессу Виолетту. Потом – когда страж королевы поднял руку на Денну. Еще раз – когда его охватили сострадание к Денне и жгучая боль из-за того, что с ней сделали. Сила эта пробудилась и при мысли о том, что Даркен Рал станет мучить Кэлен, и наконец – когда люди Рала причинили Денне боль. Он вспомнил, что всякий раз, когда это случалось, глаза ему застилало пылающее белое марево.

Он знал, что это магия меча. В прошлом магию меча тоже призывала его ярость, но тут была ярость совсем иного рода. Он вспомнил прежние ощущения, когда обнажал меч: гнев, возмущение, ненависть, жажда крови.

Ричард застыл как вкопанный посреди огромной залы. Час был поздний, обитатели Дворца уже спали, вокруг не было ни души. Волна холода с головы до пят окатила его. По коже пробежали мурашки.

Две стороны магии. Он все понял.

Благодарение духам.

Он полностью овладел магией меча, и все вокруг затопило белое сияние.

Окутанный белой дымкой магии, почти в трансе, затворил он дверь в покои Денны. Теперь он до конца овладел магией меча, овладел ее белым сиянием, ее радостями и печалями. В комнате царила тишина. Тускло мерцал светильник. В неверном свете все предметы отбрасывали на стены призрачные танцующие тени. Воздух был напоен благовониями, смешанными со слабым запахом горящего масла. Денна, обнаженная, с разметавшимися длинными волосами, сидела на кровати, скрестив ноги. Руки ее безвольно лежали на коленях. На груди висел эйджил. Она печально посмотрела на Ричарда.

– Ты пришел убить меня, любимый? – прошептала Денна.

Он медленно кивнул, не отводя глаз:

– Да, госпожа.

Легкая улыбка тронула ее губы.

– Ты впервые назвал меня просто «госпожа». Раньше, обращаясь ко мне, ты всегда говорил: «госпожа Денна». Это что-нибудь означает?

– Да, моя повелительница. Это означает все. Это означает, что я тебе все простил.

– Я готова.

– Почему ты раздета?

Свет лампы отразился в ее увлажнившихся глазах.

– Потому, что вся моя одежда принадлежит морд-сит. Ничего другого у меня нет. Я не желаю умереть как морд-сит. Я хочу уйти из этого мира такой, как когда-то вошла в него. Просто Денной и больше никем.

– Я понял, – негромко произнес он. – Как ты узнала, что я пришел убить тебя?

– Когда магистр Рал избрал меня для работы с тобой, он сказал, что не станет принуждать меня, что я вольна отказаться. Он предупреждал, что пророчества предсказывают появление Искателя, которому будет дано овладеть оборотной стороной магии меча – магией, от которой волшебный клинок сделается белым. Он сказал, что, если ты окажешься тем, о ком говорят пророчества, мне суждено умереть от твоей руки. И я сама попросила Даркена Рала, чтобы он послал меня за тобой и позволил стать твоей морд-сит. Я хотела, чтобы ты оказался тем самым Искателем. Я творила с тобой такое, чего не проделывала ни с кем, в надежде, что ты не вынесешь мучений и убьешь меня. После случая с принцессой надежда во мне окрепла. После того как ты убил стражников Рала, надежда переросла в уверенность. Ты просто не мог сделать этого: я крепко держала тебя магией меча.

Все стало белым вокруг ее по-детски прекрасного лица.

– Прости меня, Денна, – прошептал он.

– Ты будешь вспоминать меня?

– Меня до конца дней будут преследовать кошмары.

Денна просияла.

– Я рада. – Казалось, она искренне горда собой. – Скажи, ты очень любишь эту женщину, Кэлен?

Он нахмурился:

– Как ты это узнала?

– Иногда, когда слишком переусердствуешь с воспитанником, он теряет над собой контроль. Некоторые в таких случаях зовут жен или матерей. Ты повторял только одно имя – Кэлен. Ты выберешь ее себе в супруги?

– Это невозможно. – Ричард сглотнул комок. – Она Исповедница. Ее власть уничтожила бы меня.

– Мне жаль. Это ранит тебя?

Он кивнул.

– Больше, чем все, что ты со мной сделала.

– Хорошо. – Денна печально улыбнулась. – Я рада, что та, которую ты любишь, способна подарить тебе более сильную муку, чем я.

Ричард знал, что Денна по-своему старается утешить его. В ее представлении счастье неразрывно связано с болью: чем сильнее страдание, тем выше блаженство. Он знал, что порой Денна причиняла ему невыносимую боль, желая выразить переполнявшую ее любовь. И в ее глазах та, что способна доставить ему еще большие мучения, достойна любви.

По лицу Ричарда потекли слезы. Что они с ней сотворили!

– Это совсем иная боль. В искусстве пытки тебе нет равных.

В глазах Денны вспыхнула гордость.

– Спасибо тебе, любимый, – выдохнула она. Денна сняла цепочку с эйджилом и протянула Ричарду. – Носи его в память обо мне. Он не причинит тебе боли, если будет висеть на шее. Больно, только когда держишь эйджил в руке. Ты не возражаешь?

Ричард по-прежнему видел ее лицо в белом сиянии.

– Почту за честь, моя повелительница.

Он преклонил колено. Денна осторожно надела ему на шею золотую цепочку. Потом привлекла его к себе и крепко поцеловала в щеку.

– Как ты собираешься это сделать? – спросила Денна.

Ричард понял, что она имеет в виду. Он снова проглотил подступивший к горлу комок и медленно потянулся к рукояти меча.

Медленно, очень медленно извлек он из ножен волшебное оружие. Меч не зазвенел, как раньше. Послышался странный звук, напоминавший шипение добела раскаленного металла.

Ричард не смотрел на клинок, он знал, что серебристая сталь стала белой. Он не отрывал взгляда от мокрых глаз Денны. Сила меча омыла Искателя. Ненависть, гнев и злоба исчезли, в душу снизошел мир. Раньше магия меча пробуждала в нем ярость. Сейчас им владело лишь одно чувство – любовь. Любовь к этому созданию, к этому сосуду, который другие наполнили болью и жестокостью, к этой невинной, измученной душе, которую изуродовали до неузнаваемости, обучив тому, что она ненавидела превыше всего: мучить других. Сочувствие заставляло его страдать от горя за нее, от любви к ней.

– Денна, – прошептал он, – ты могла бы просто отпустить меня, чтобы мне не пришлось убивать тебя? Пожалуйста. Позволь мне уйти. Не заставляй меня делать это.

Она вздернула подбородок.

– Если ты попытаешься уйти, я остановлю тебя болью магии и заставлю пожалеть, что ты беспокоился обо мне. Я морд-сит. Я твоя госпожа. Я не могу быть лучше, чем я есть. Ты не можешь быть хуже, любовь моя.

Он печально кивнул и прижал острие меча к ее груди. Слезы застилали ему глаза. Белое сияние ослепляло.

Денна осторожно взялась за клинок и передвинула на несколько дюймов вверх.

– Мое сердце здесь, любимый.